All language subtitles for Three Comrades.1938 (1)

"Три товарища"

11 ноября 1918 года.

Господин майор, война окончена.
Могу я снова называть вас отцом?

Господа, прошу минуточку внимания.
Тост, господа.

За наших товарищей, которых с нами нет.
За тех, для кого мир настал раньше.

А также за французов, итальянцев, англичан
и американцев. За солдат, живых и мертвых.

За всех нас.

Раньше, каждая бутылка была последней.
Теперь их впереди миллионы.

Я пью за жизнь, которую не жил. Из
колыбели на фронт, вот моя судьба.

Теперь я буду пить
шампанское от Гамбурга до.

Мюнхена и влюбляться во всех девушек.
Я буду жить.

Я тоже думал об этом, о жизни. Думал
о том какая она и не представлял.

Теперь это в прошлом.

Я пью за самое дорогое, за нас троих.
За нас!

Впереди у нас не дни - годы.
Эрих, Готтфрид, за нас.

Теперь ты, Готтфрид.

Пусть это прозвучит
по мальчишески,

на всех полях сражений
солдаты думают сегодня о доме.

Они уходят с музыкой, с поднятой
головой и гордостью в сердце,

но за эти 4 года многие головы
пали, многие сердца остановились.

Выпьем же за тех, кто сегодня идет домой.
За мир, который ждет их дома.

За мир, который сменил войну.

Готтфрид, ты чудо. Идеалист посреди войны.

Вольно. Капитан Костер, ваш
самолет будет уничтожен утром.

- Уничтожен? Мой самолет разнесут на части?
- Утром. Он будет готов?

Мой самолет готов всегда.

Отто говорил, в смерти есть одно
хорошее, не придется прощаться с малышом.

Малыш.

За это мы сражались? За этим вернулись?
Жестокость, насилие. Когда они одумаются?

Это не наша война, пойдем.

Это моя война, я не
могу повернуться и уйти.

Готтфрид, мы лидеры, у нас есть крыша над
головой, есть работа. Мы правим страной.

Они правят страной. Дай им
дубинку, они будут править миром.

А ты, Отто, запрешь двери и окна,
и будешь делать вид, что все хорошо?

У нас 6 бутылок рома, сегодня
день рождения Эриха. Идем.

Грязные ублюдки!

Тихо, помни о нашей мастерской. Все хорошо.

Что герои Фатерланда делают сегодня?
Правят колодцы?

Спокойно. У нас автомастерская.
Мы разбогатеем.

Германии скоро понадобятся
механики, чинить придется все.

Души, совести, разбитые сердца. Тысячами.

Хватит. Проходи.

Эрих, с днем рождения. От нас с Готтфридом.
6... 4 бутылки кубинского рома.

- 2 ушли в пользу мятежников.
- Спасибо.

Чего мы ждем? Сегодня клиентов
не будет, давайте праздновать.

Праздновать, верно, прочь
из безумного города.

- Куда?
- Куда угодно. В Южную Америку,

Сан Франциско, на Марс, а лучше
за город на машине грозе дорог.

И ром. Не забудьте ром.

Отто, он хочет поиграть.

Господа, кажется кто-то
пытался нас обогнать?

Да, был какой-то шум. Берите ром.

- Что это за корыто?
- Что вы сказали?

- Спросил, что это за машина.
- Новая порода.

Папа самолет, бабушка старое
радио, папа будильник.

Моя фамилия Броер.

Ленц. Это Костер и Локамп. Отто,
покажи господину Броеру машину.

- С радостью!
- Очень интересно. Вы меня так обошли.

Неожиданный поворот.

- Прелестный вечер, не так ли?
- Да.

- Такой теплый для марта.
- Да.

- Очень теплый.
- Очень.

Мы не знали, что в машине есть кто-то
еще, иначе дали бы вам выиграть.

- Зачем?
- Наша машина разгоняется до 95 км/ч.

- 95 км/ч?
- Вы не могли знать.

- Боюсь ваш муж в ярости.
- Пусть учиться проигрывать.

Господин Броер мне не муж, просто друг.
А вы братья?

- Нет, а что, похожи?
- Не совсем, хотя выглядите одинаково.

- Голодными?
- Нет, гордыми.

- Полагаю машину вы не продадите?
- Скорее продам правую руку.

Костер, а на быстрых
виражах вы тормозите?

Я просто поворачиваю руль и надеюсь.

Во время войны я был шофером,
в штабе в Берлине. Это лучше фронта.

Лучше и спокойнее.
Лучше для страны.

Кому-то надо ею управлять,
когда почти все погибли.

Что?

Да, нет, ничего.
Крутите руль и надейтесь.

- Патриция это английское имя?
- Имя моей матери. Она была англичанка.

- А отец?
- Немец. Погиб, сражаясь с англичанами.

Вскоре умерла и мама.
Вы воевали?

- Всего лишь год.
- Не доварился, лишь окунулся.

- Мы дети войны.
- Ну, хоть что-то у нас общее.

- Да, мы не живы и не мертвы.
- Не говорите так.

- Нет?
- Нет, вы и Эрих живы. Помните это.

За это и выпьем?

Присоединяйтесь к нам. Будьте мужчинами.
Пойдем вперед вместе.

- Пойдем куда?
- Каждый сейчас хочет иметь свое мнение,

но Германии нужен порядок, дисциплина.

- Правда?
- Тихо. Сядьте.

У всех у вас после контузии истерики.

Спокойно, Готтфрид.

На следующий день рождения
Эриха будем пить молоко.

- У вас день рожденья? Сколько вам?
- Много.

- Лучший возраст?
- Это какой же?

Полагаю, ваш. Да, именно ваш возраст.

- Думаете, Броер сможет вести машину?
- Полагаю, что так.

Если хотите, любой
из нас вас проводит.

Нет, все хорошо. Он водит
одинаково и пьяный и трезвый.

Можно позвонить утром,
узнать, как вы доехали?

- Конечно.
- Я сам во всем виноват, со своим ромом.

2-7-9-6.

Что она нашла в этом Броере?
Милая девушка.

- Да, она ничего.
- Ничего?!

Эрих, ты явно скрыл от нас
серьезное ранение в голову.

- Такая хрупкая, кажется, вот-вот пропадет.
- Твой день рождения мы запомним.

- Готтфрид, а когда твой?
- В марте. Нет, скорее в апреле.

Знаешь, Эрих, эту
девушку оставлять нельзя.

- Какую девушку?
- Какую?

Ну, ту, с Броером. Как ее звали?
Пат?

Не знаю. Откуда мне помнить.

Ты записал ее адрес на коробке, я же видел.

Потом выбросил, спички закончились.

- Выбросил?
- Да.

Ты понимаешь, что выбросил?

Мы с Отто час слушали этого Броера ради
тебя. Может быть у Отто есть адрес?

Может и есть.

Я знал, у тебя не хватит
ума, чтобы оценить ее. Ты видел ее глаза?

Нет.

Конечно, любовался на
себя в стакане с ромом?

- Хороший был ром.
- А ее руки. Длинные, нежные, словно лианы.

Мы с Отто в этом разбираемся.
Попутешествуй, Эрих. Ты ведь нигде не был.

Немцы не понимают любви.
Я южноамериканец, как Пат.

У нее южноамериканская душа.

Что ж ты вернулся из Южной
Америки через 3 месяца?

Потому что у меня немецкая душа.
Пожалуй, стоит выпить.

- Да.
- Алло. Это я.

- Кто "я"?
- Мы встречались с вами вечером.

Я встречалась со многими в разные вечера.

Ну, не знаю, как себя описать.
Я один из тех, кто побил вас.

- Правда? Боюсь, вы ошиблись номером.
- Да, нет, на машине!

А, понимаю, вы переживали
за положение страны?

- Нет.
- Нет?

- Значит, вы пели с гером Броером?
- Да нет.

Был еще третий?
Конечно, я вас помню.

- Хотел узнать, как вы доехали. Хорошо?
- Очень хорошо.

- Прекрасно. Ну, тогда, прощайте.
- Вы позвонили только за этим?

- Нет, просто я был свободен.
- Комплимент.

- А я буду свободна во вторник вечером.
- Хорошо. Ну, что ж, до свидания.

- Итак, до вторника?
- До вторника... Что?

К фроиляйн Хольман, она ждет.

- Прошу за мной.
- Благодарю.

- Войдите!
- Как вас представить?

- Локамп, Эрих Локамп.
- Гер Эрих Локамп.

Мне подождать, пока рояль не уйдет?

Боже, Людвиг вечно
выбирает эту дверь.

Рояль моя беда. Вечный выбор рояль или
дверь. Вам придется пройти через спальню.

Это невозможно, особенно
пока Людвиг смотрит.

- Я могу идти?
- Да, Людвиг, благодарю.

Он думает, что весь дом еще мой,
хотя у меня остался лишь угол.

- Это был ваш дом?
- Давно.

- Вы же говорили, что бедны?
- Разве не похоже? Присаживайтесь.

Спасибо.

В мастерской мы сидели только на заднем
диване лимузина, но его больше нет.

Продан некоему Шульцу. Мы купили такси.

А на улице все еще тепло.

Вы не обязаны занимать меня разговором.
Я просто думала,

хорошо было бы выбрать
время, когда родиться.

Я выбрала бы эпоху разума и
покоя, если такая есть. А вы?

Не знаю, мне и сейчас очень хорошо.

Спасибо за комплимент.
Или вы не это имели в виду?

Я хотел сказать, вы уверены, что мы
встретились бы в разумную эпоху?

Идемте, мне надо вернуться до 22:00.
Я узнала об этом недавно, но

не могла вам перезвонить. У меня
деловая встреча, я ищу работу.

Прошу, через спальню. Закройте
глаза и не подсматривайте.

- Где мы ужинаем?
- Здесь рядом чайный салон,

или, не знаю, какой-нибудь большой отель.

Нет, куда пошли бы вы?

Нет, забудьте, ужасное место.
К Альфонсо, это исключено.

- К Альфонсо?
- Да, не стоит, это не для вас.

- Альфонсо именно то, что мне нужно.
- Сюда.

- Привет, Эрих.
- Привет.

Чудо, здесь даже
пахнет так, как я думала.

Это наш штаб. А вот и сам Альфонс.
Любитель хорошего пения.

- Ужин, Эрих?
- Самый лучший.

- Два ужина!
- Фроиляйн Хольман, это Альфонс.

- Добрый день.
- Желаете послушать что-нибудь особенное?

Желаю. Не знаю, есть ли у вас,
видите ли, я обожаю хоровое пение.

Хоровое пение! Мы лучшие!
Одну минуту.

Мы пропали. У него больше 200 пластинок.

Мартини и ром, Альфонс.
Мартини и ром.

- Кажется, вы умеете ценить хорошее пение.
- Только хоровое.

Минуту, унесите, колбаса для простолюдинов.
У меня есть нечто особенное.

Отбивную сюда.

От лучшей свиньи. Две золотых
медали в Страсбурге. Резал сам.

Лучший способ знать что ешь.

Вижу вы и в мясе разбираетесь.
Как насчет солдатского хора?

- Я как раз хотела попросить.
- Минуту.

- Он в вас влюбился.
- А я в него.

У нас много общего. Мясо и музыка.

Я вам не говорил, однажды я пел
в хоре и годы жил как свинья.

Вы все время улыбаетесь,
вы всегда счастливы?

О, да, я весьма легкомысленная особа.
Видите ли, когда я поправилась...

После чего?

Я хочу сказать, когда
я узнала, что разорена,

я решила жить как мне нравится.
Пусть не долго.

Я хотела веселиться и вот. По
вашему, это безответственно?

- По-моему это смело.
- Порой мне было страшно,

словно я села на чужое место в театре,
но весело. Теперь я должна работать.

- У Броера?
- С чего вы взяли?

Не знаю, мне не по себе.
Когда вы приступаете?

Через неделю. Больше по
вечерам гулять не смогу.

У нас мало времени.

Так, адрес потерял,
спички закончились,

коробок выбросил. Даже
имя не мог вспомнить.

Он и не думал о ней
после того раза.

Наверное просто не знал,
чем сегодня себя занять.

- Чем-то не доволен, весь надулся.
- Я же говорил, это не подходящее место.

Давайте затаимся, может они уйдут.

Хотя Эрих такой пройдоха, может у нее
много денег? Знаешь, бывают такие мужчины.

Но я не такой. Точно.

И мы должны сидеть с ним
как ни в чем не бывало.

Наконец, наедине.

- 21:45? Неужели!
- Здесь нет часов, поэтому мы сюда ходим.

Костер, завтра годовщина
нашей атаки у Шанель Де Дан.

Еще один никак не закончит воевать.
Весь его календарь - даты сражений.

Не важно, были вы там или нет,
война стала сутью нашей жизни,

точка, которая в центре всего.

- Извините, мне пора.
- Готтфрид!

- Да.
- Осторожно.

- Прощайте.
- Прощайте.

Я беспокоюсь за них, мы
слишком давно вместе.

- Вы к ним привязались.
- Поэтому и беспокоюсь.

Ленц борется за разум в сумасшедшем доме.
Борется, хотя борьба бессмысленна.

Разрывается между долгом перед
нами и долгом перед совестью.

Не знаю. Война так изменила людей.

- Эрих хорошо играет.
- Порой он этим подрабатывает.

Эрих не такой, как Ленц и я. Эрих живет.
Ему есть ради чего жить.

Хотя и он меня беспокоит.
Посмотрите, зачем же двойной?!

Впрочем, мы живы и мы вместе.

Я вам завидую. Порой, так не хочется
быть одной. Я не хочу быть одна сегодня.

- Будьте с нами.
- Я не об этом.

Я о решениях, которые принимаешь в
одиночку и не у кого попросить совета.

- А мы?
- Это все последствия войны.

Тогда было почти нечего есть.
Я росла слишком быстро, а

ела слишком мало. Вот в прошлом
году и слегла в постель.

- Вы долго болели?
- Год. А потом...

Впрочем, мне пора.

- Я вас провожу.
- До свидания.

- Я возьму такси.
- О, нет, идемте, здесь рядом.

Не хочу, чтобы вы опоздали на встречу.

Думаю, деловых людей стоит заставить
подождать. А куда потом пойдете вы?

К друзьям, на другой конец города.
Я им обещал.

У вас много друзей, помимо Костера и Ленца?

Много. И девушек тоже.

Право, моя встреча так не вовремя. Прошу
вас, поменьше пейте двойного рома.

Я не пьянею. А вы помните,
у вас лишь деловая встреча.

Что? Да вы ребенок!
Боже, какой вы ребенок!

- Знаю, я невыносим.
- Глупости.

- Это мое ухо!
- Будете меня лучше слышать.

Идите домой, ложитесь спать.

2-7-9-6, пожалуйста.

Алло.

- Алло.
- Слушаю.

- Деловая встреча идет?
- Да.

А вы с друзьями на
другом конце города?

О, да. Такая толпа. Скажите, Пат,
у вас есть друг по имени Эрих?

- Есть.
- Так назовите его по имени. Попробуйте.

Скажите, Эрих негодник.

Эрих ребенок и нравится мне таким. Но
Эрих много пьет. А теперь мне пора.

- Спокойной ночи. Спите хорошо.
- Спокойной ночи.

- Какой наглец.
- Он так молод.

- Пропал ваш хваленый вкус.
- Напротив. А теперь поговорим о магазине.

Я могла бы продавать
пластинки с хоровым пением.

Хоровым? Что это значит?

- Я не буду работать.
- Пат, но как мне вам помочь?

- Через магазин и ничтожное жалование?
- И что?

- Я даже его не отработаю. Поверьте.
- Я думал, вам все равно.

Однажды вы сказали, вам ведь все равно.

Однажды было год назад или на той
неделе, или сегодня. Но не сейчас.

- Это связано с пластинками?
- Возможно.

- И с этими звонками?
- Возможно.

Патриция, говорю вам, я не
знаю куда девать деньги. Дайте

мне вам помочь. Германия -
бурное море, а вы плывете.

- Скажите еще раз "плывете".
- Плывете. Не знаю куда.

Но я больше не одна. Вокруг
меня много людей, мы плывем

все вместе. И однажды, мы
доплывем до теплых морей.

Выпьем же за это. За то,
чтобы мы все доплыли.

Заработал три марки. Минус потекший
водяной насос и расходы на фуражку.

Пьяные дают самые большие чаевые, старые
дамы - никаких. Забавно. Что с тобой?

Беда, я разорился с Пат. Она
привыкла к миллионерам и их размаху,

а я вел себя как гуляка под мухой.

Думаешь миллионеры ведут
себя как миллионеры?

Хотя, жаль. Нельзя было оставлять тебя
там одного. Было бы лучше для всех.

- А у вас, очередная стычка?
- Нет, но кажется за мной следят.

Готтфрид, вот ты все знаешь, даже про
Южную Америку, как там просят прощения?

- Никак.
- Я вел себя глупо.

Пошли цветы, они покрывают все.
Даже могилы.

Идем, за работу.

Осторожнее с радиатором, избегай подъемов.

- Я виноват, ругайте меня.
- О чем ты?

- Его вчера выследили.
- Я подвел вас, вот моя доля.

Вот что я принес вам за всю вашу помощь.

Может еще удастся собрать этот ящик?

- Прости, Отто. Эрих.
- Мы не можем ругать тебя за все.

К сожалению, можете.

Войдите.

Привет, Готтфрид. Очень рад видеть.

Скоро мы опять переедем. Нас выследили.
Райблинг вчера едва не погиб.

Ты что-то хотел сказать?

Мне... тяжело говорить, доктор Беккер, но я
больше не приду и не смогу больше работать.

- Да?
- Я решил. Я ухожу.

Жаль. Можно узнать почему? Ты
больше не веришь в наше дело?

От меня ждут дел, но я не имею права.
У меня два товарища,

мы столько лет сражались вместе.
Я не могу их подвести.

И они не должны платить за
то, что дорого только мне.

Конечно, я понимаю. Легко сражаться
за неправое дело и мучить всех,

трудно за правое,
причиняя боль близким.

Напейся, Готтфрид. Напейся и
не причиняй боль товарищам.

- Прощайте, доктор Беккер.
- Прощай, Готтфрид.

- Ты видел его?
- Да, и только что расстался с совестью.

Говорю тебе, Готтфрид, так лучше.

Понимаешь, о чем я? Нам нужен не
мертвый герой, а живой человек.

Неужели нельзя быть и тем и другим?
Жить и быть человеком.

- Даже в городе пахнет весной.
- За городом куда лучше.

- Холодно? Какое легкое платье.
- Не люблю тяжелых вещей.

Ничего, скоро наступит лето.
Холод это так плохо.

- Может я согрею вас?
- Не знаю. Как?

Правда, это ужасно, бродить
по улицам наполовину

во сне, наполовину наяву,
когда никто не нужен?

По вечерам одному плохо.

Да, странно, когда темно
хочется быть с кем-то.

Так я объездил весь мир,
особенно Южную Америку.

- Вы были в Южной Америке? Расскажите.
- Там, Рио-де-Жанейро, Буэнос-Айрес.

- Я знаю. Какие они.
- Сначала я был в Рио.

Прекрасное место. Затем в Буэнос-Айресе.
Там обезьяны. Нет... кофе. Обезьяны и кофе.

- Что вы там делали?
- Пас стада.

У меня была кофейная плантация.
Одна в Рио и...

- Мы уже не в Буэнос-Айресе?
- Нет, мы в Рио.

И каков Рио? Что там, кроме кофе и обезьян?

В основном обезьяны и кофе. И
бухта, а высоко над ней белый город.

И крокодилы и ягуары.
И орхидеи, цветущие в джунглях.

- Как вы рассказываете! Можно и не ездить.
- Стоит взглянуть.

- А нам можно?
- Давно хотел съездить,

но сначала ходил в
школу, потом была война. Привет, Пат.

- Привет.
- Привет, Мюнхаузен.

Слышали бы вы, как он говорил о Нью-Йорке,
где все ездят в золотых автомобилях.

Мне что, говорить только о местах, где
я был? О школе, траншеях и мастерских?

Отлично! Фрак. Готтфрид,
дай английскую булавку.

- Зачем? Закрепить бабочку?
- Нет это можно проволокой.

- Ее же увидят!
- Главное не снимай фрак.

Это главное. И не забывай, в опере
не раздеваются, даже если жарко.

И воротник, можешь протирать
платком, только не отстегивай.

И не ковыряй в зубах большим
пальцем, лучше мизинцем.

- Так хорошо?
- Да, лучше.

Прошу, мой фрак.

- Пуговиц не хватает.
- Да, я забыл.

Потом расскажу,
как я их потерял.

Вот, примерь мой.

- Как влитой.
- Немного жмет. В карман не залезть.

Меньше денег истратишь.

- Брюки тоже узковаты.
- Не танцуй. Сидеть-то в них можно. Или нет?

Можно, только неподвижно.
Жаль, что вы не пойдете.

- Пойдем. Мой фрак и штаны у Отто.
- А это сверху.

- Не открывается. Дай-ка монтировку.
- Стукни его.

Ничего. Буду держать в руке. А когда
он увидит шляпки, сам поднимется.

- Не аплодируй невпопад.
- Он справится, если не рассыпется.

Ну что ж, Золушка едет на бал.
Пока, сестрички.

Глупый, садитесь сюда.

Нет-нет, как можно, рядом с таким платьем.
Вы серебряный факел.

- Дорогое платье. Мое последнее безумство.
- В нем хорошо?

Не знаю, я надела его впервые.

- Добрый день, Пат. Знал, что вы приедете.
- Добрый день. Помните господина Локампа?

Конечно. Привет.

- Добрый вечер.
- После оперы, к нам.

Поедем в американское кабаре.
И не забудьте друга,

ему понравится.
Шампанское бесплатно.

"Теннесси Янки Колледж Джаз-Боиз."

- Всем шампанского.
- Мне минеральной воды.

- Молодец, Эрих.
- Молодец. Потанцуем?

Он в нее влюблен. Тем лучше для нее.
Этим бывшим

аристократам не выжить
без чужой поддержки.

И тут она упала с лошади!

- Нам не пора домой? Уже 2 часа.
- 2 часа?

Уже 2 часа? Тогда
поехали в другое место.

Пат кажется устала.

Устала? Поверьте, я
знаю ее лучше вас, она с

вечеринок так рано не уходит.
Неправда ли? Потанцуем?

- Я правда устала.
- Но кто-то должен танцевать.

- Я хочу. Вы не танцевали весь вечер.
- Не стоит. Спасибо, я...

Со мной. Прошу.

Не понимаю этот танец. До
войны мы танцевали только вальс.

- Будем танцевать вальс.
- Я и его забыл.

- Простите.
- Извините.

- Не будем, раз вы не хотите.
- Не хочу за стол, хочу быть с вами.

Не хотите танцевать, присаживайтесь ко мне.

Да он весь на веревках!

Извините.

Я узнал этот фрак, в
нем хоронили моего деда.

Идемте отсюда на другой
конец зала и исправим.

Не стоит, Пат. Бесполезно.
Это не исправить. Простите.

Альфонс, двойной ром.

- Привет, Золушка. Туфельки не потерял?
- Что такое?

Ничего. В полночь я опять
превратился в механика, вот и все.

- А где Пат?
- Где и должна быть.

- Ей подавай богача. Я знал. Забудь о ней.
- Прекрати ее ругать.

Она имеет право любить деньги.
Но что делать Эриху?

- Напиться.
- Альфонс, неси бутылку.

- Пат! Пат, что вы здесь делаете?
- Кажется, я задремала.

- Как вы сюда попали?
- Пришла.

Но зачем вы пришли?

- Холодно.
- Вы вся дрожите.

Ром, коньяк, виски. Лига наций.

Напился, потому что не мог танцевать.
Сбежал и бросил меня.

Не бросай меня больше. С тобой мне тепло.
И какой прекрасный день!

- Не день и не ночь.
- Мы на краю вечности.

Останемся здесь навсегда?

- Между днем и ночью?
- Для этого мы и рождены.

Здесь нам и место.

- Вы замерзли. Я отведу вас домой.
- Домой? Как? Я уже дома.

Почему все влюбленные
глотают пищу целиком, не жуя?

Не спеши, никто не отберет. Я уже поел.

- И что же будет у вас с Пат?
- А что должно быть?

- Вы влюблены, почему бы вам не пожениться?
- Разве любви мало?

С нас всех довольно неопределенности.
Где-то идет

борьба, а где-то есть
место для любви и дома.

- И что?
- Женись на Пат.

Я ничего не могу дать ей.
Ни сейчас, ни в будущем.

- Все равно женись. Пусть будет хоть это.
- Этого слишком мало.

Большего нет ни у кого. Сейчас
самое время, поверь мне.

Стоит опоздать и
она уйдет навсегда.

- Что с Эрихом?
- С Эрихом ничего.

Он прав. Что ты выбиваешь? Шуберта?

Нет, Мендельсона. Мой каприз.
Я расскажу тебе об Эрихе.

С удовольствием
бы послушала, но...

Способность зарабатывать
лучше чем у любого.

Честность - минус 10% на
Южную Америку, остается 90%.

Ум - безусловно.

Лучше играй, Отто. Все это я уже знаю.
Почему же вы не поженитесь?

- Он не предлагал.
- Он боится. Предложи сама.

Сыграй мне Бетховена. Или нет, для
молотка больше подходит Вагнер.

Вы любите друг друга, вам есть ради чего
жить. В вас надежда. Перед вами будущее.

- Я не могу. Это было бы не честно.
- Почему?

Не знаю. Я не рождена
для ответственности.

Думаю, я вообще ничего
не воспринимаю всерьез.

Не обманывай меня, Пат.

Хорошо. Но ни о чем меня не спрашивай.

Я скажу что с тобой. Тебе страшно.
Страшно испытать

счастье ибо тем тяжелее его терять.
Ты боишься.

- Ты прав. И довольно.
- Так не честно, Пат.

Подумай об Эрихе. Сейчас
ты труслива и эгоистична.

- Не правда.
- А что же правда?

Я говорила тебе как-то, что болела.
Так вот, болезнь может вернуться.

Легкие?

- Не дай нам пожениться.
- Вы должны.

Ему нужно прочное счастье: дом, дети,
будущее. А не жизнь день за днем.

Я не смогу. Он имеет право на лучшее.

Живи, Пат! Прими вызов! Сделай
ставку на твою с Эрихом любовь.

- Я должна ему сказать.
- Нет, это и есть ставка.

Не спугни его счастье. Играй до конца.
Стремись к звездам.

Хотят ли звезды этого.

"Закрыто. По случаю хорового пения."

Подождите минуту. Итак,
я объявляю вас мужем и женой.

- Ты веришь в молитвы?
- Я верю, что после сегодня будет завтра.

И что завтра вы будете еще счастливее.

Отто, дорогой!

- Она для тебя слишком хороша.
- Знаю.

- Будь счастлив, Эрих.
- Спасибо, Готтфрид.

- Он для тебя слишком хорош.
- Впервые слышу.

Все для всех слишком хороши.
Поскорее бы напиться.

Помнишь, на войне мы мечтали о
счастливой жизни? Она начинается.

- Ты прав, Отто.
- Мы проследим за этим. Все вчетвером.

Альфонс, это лучшая свадьба в мире.
Спасибо.

О, Альфонс.

Внести отбивные!

- Что на счетчике?
- 318 марок.

Нам не расплатиться.

Не волнуйся, я знаю шофера.
Мы даже женаты.

Эрих, смотри, море!

- Это гостиница?
- Не может быть! Словно на открытке!

Небо голубое, море зеленое.
Открытка за 2 фенега.

Тем лучше. Наяву я
бы этого не пережила.

- Знаешь кто мы? Гер и фрау Эрих Локамп.
- Так сказал бургомистр.

Как здорово он выразился: "В
радости и горе" одна из фраз.

В радости и горе. В болезни и здоровье.
Пока смерть не разлучит вас.

Ну вот, тебе уже скучно.

- Не правда.
- Значит скоро станет.

О чем мы будем говорить до конца жизни?

- О тебе.
- 12 минут. Засекаю.

- Обо мне.
- О тебе не говорят, о тебе поют.

- Дорогой. Книги и музыка тоже темы.
- Я мало читал, а в музыке не разбираюсь.

- Я научу. Тебе давно пора в школу.
- Я был в школе.

Могу показать, как
ухаживать за пулеметом,

и доказать, почему в живот
стрелять лучше, чем в голову.

- У нас будет сад полный цветов.
- Знаю как быстро зарывать трупы.

Нет, я научу тебя плавать и водить машину.
И лазать по горам и играть в теннис.

- Видишь, сколько ты знаешь!
- До сих пор не догадывался.

Я думал, я часть чего-то давно ушедшего,
но теперь вижу, что я жив. С тобой я живу.

Живешь, любимый. Я рада.

Только всего этого мне возможно не выучить.
Ты полюбил осколок.

- Прелестный осколок, позволь заметить.
- Эрих, я так люблю тебя!

Меня только что поцеловали!
В какой стороне море?

- 19, 20, 21...
- Что ты делаешь?

- Слушай, кукушка.
- Значит, нас трое?

Я считаю. Буду знать, сколько
лет нам осталось жить. 22.

Есть другая примета: когда поет
кукушка, достань деньги и они удвоятся.

Жаль, что у меня нет денег,
так что кукушка зря старается.

- 25.
- Представь, наша серебряная свадьба.

Наш сын и наследник окончил университет,
отказался идти на войну и попал в тюрьму.

- 26.
- Опять мы вместе. Два седых старичка.

- 27.
- Хочу есть. Идем.

28.

Вернемся завтра и будем
слушать хоть весь день.

- Попробуй, лучший способ вытряхнуть песок.
- Подними меня!

Нет, дорогая, наоборот,
возьмись с другой стороны.

Теперь подтянись. Ну же!
Выше-выше!

Стремиться надо вверх, а не вниз. Ладно,
бежим. Бежим в гостиницу, я дам тебе фору.

Бежим, Пат. Пат?

- Ей лучше?
- Кто лечил вашу жену? Кто бы лее врачом?

- Врачом?
- Кто ею занимался?

Я не знаю.

- Жаффе.
- Жаффе? Профессор Феликс Жаффе?

Ему необходимо срочно позвонить.

- Да, но скажите, она...
- Прежде всего остановим кровотечение.

Доктор Жаффе вышел? Я должен с ним
связаться, вопрос жизни и смерти.

Хорошо. Попросите его
сразу же перезвонить.

Алло. Эрих!

Доктор Феликс Жаффе.
Я найду его и перезвоню.

Не волнуйся, я его найду.

- Жаффе!
- Я подойду. Переговорю с ним сам.

Костер нашел Жаффе. Все будет хорошо.
Все хорошо, Пат.

Это ваш друг Ленц. Они нашли его.
Ленц передал

мне инструкции Жаффе очень четко.
Он тоже врач?

- Он воевал.
- Он сказал, Костер уже выехал с Жаффе

и они будут здесь часа через два.

Маловероятно. Расстояние велико, а дорога
извилистая. Ехать часа три, не меньше.

Раз Костер сказал два, значит два.

- Не гоните так.
- Вы остановите кровотечение?

Если успеем.

- Кровь не останавливается?
- Нет.

- Они будут через полчаса.
- Через час или два. В таком тумане!

Вы рискуете нашими жизнями.
Это ваша жена?

- Нет.
- Безумец.

- Это они, я слышу.
- Исключено. Это кто-то другой.

Это они, я узнал машину.

- Прошу, доктор.
- Благодарю.

- Как она?
- Не знаю, все произошло так быстро.

Он спасет ее. Дай сигарету.

- Спасибо, что приехал, Отто.
- Милая поездка. Еще бы тумана поменьше.

Она не говорила ни слова и не думала
о себе, хотела, чтобы я был счастлив.

Отто, с ней не могла случиться такое.

Дай еще сигарету, я свои забыл.

- Ей лучше?
- Думаете, иначе я стоял бы здесь?

- Простите, вы так быстро.
- Она его жена.

Надеюсь, вы не такой безумец, как она.

- Можно к ней?
- На минуту, но молча.

- Я не зря побеспокоил вас?
- Нет.

- Правда?
- В городе я еще раз осмотрю ее, но

одно знаю точно, передайте другу, ей нужно
в лечебницу, и не позже середины октября.

- Она поедет. Отвезти вас в город?
- Ни за что. Я вернусь поездом.

- Все хорошо, Пат. Просто лежи спокойно.
- Я спокойна.

- Эрих, ничего не бойся.
- Нам нечего бояться. И некого.

Не оплакивай нас, Пат, мы не несчастные.
Ты поправишься и мы будем совсем счастливы.

Я люблю тебя.

Не позже середины октября.

Ну, если правая шина выдержит,
то эту неделю переживем.

Правая шина? Она дважды лопнула утром.

Пат решила прогуляться.

Знаешь, я думал о ней. Когда
солнце вышло, я подумал о Пат.

Хорошо, что она может гулять одна.
Это уже кое-что.

Я завезу тебя к Пат. Подожди
у нее, пока не придет Эрих.

Только не сиди с похоронным видом.
Рассмеши ее. Выше голову.

Может Эрих найдет еще хорошую работу.

Требуется помощник официанта.
Бесплатный обед. 30 марок в месяц.

- Мне очень жаль.
- А вы думали, вас можно проехать насквозь?

Я представляю фирму Костера.
Лучшая авторемонтная

мастерская. Останетесь довольны.
Парень!

Я все видел, вы сами виноваты.

Тебя не спрашивают. Набери
этот номер, скажи есть

работа. Пусть поторопятся.
Вот 50 фенегов. Живо!

Слушаюсь.

- Через 2 дня машина будет как новая.
- Она была новая 5 минут назад. До вас.

Забудем об этом. Итак, запчасти,
работа, плюс наш интерес, 200 марок.

- 200? Даю 50.
- Значит 100.

Вот квитанция, получите машину в среду.
Да, вы не ранены?

Нет. Спасибо за беспокойство.

- Это ваша машина?
- Нет, но чинить ее буду я. Фирма Костера.

Как интересно. А я только сказал друзьям:
"Вот машина, которая так к нам и просится".

- Опоздал, приятель, я уже договорился.
- Откажись.

- Не глупи.
- Хватит болтать.

В канализационный люк его.

- В тот, где живешь ты?
- Сам виноват!

Да, Эрих был на высоте! Прирожденный
боксер. Сколько их было, Эрих?

14. Не все вас дождались.

А когда мы приехали, некоторые
устали бегать за твоим мужем.

Моим мужем? Это
лицо я вижу впервые.

А он стоял в окружении, бил направо и
налево, даже сбил какого-то мальчишку.

Теперь понимаю, первым
на место прибыл мальчик,

получил работу, а вы
втроем его поколотили.

Если бы не голод, швырнула
бы вам обед в лицо.

Давай поговорим о тебе. Куда ты ходила?

Просто гуляла и все. Гулять
для меня уже событие, не важно, куда идти.

Все, что касается тебя, важно.
Идите, заводите машину.

Соломоново решение.

- И все это ради 100 марок?
- Наконец, легкие деньги.

Летом работы не было.

- А я? Что вам даю я?
- Просто будь с нами. И не говори глупости.

Теперь, куда бы ты не пошла,
мы всегда будем рядом.

Сентябрь.

Вот снова зима. Время
бурь и ураганов.

Время, когда сама природа в
смятении и порой так жестока.

Также и люди. Они в смятении, рвутся в
разные стороны в поисках мира и надежды,

которые должен был
принести им конец войны.

Но война не кончилась.

Как мы можем надеяться на мир, пока
мы прибегаем к насилию и террору,

чтобы добиться того, что должно
прийти через добро и разум?

Но есть выход, есть лекарство от нашей
болезни. Ищите его. Ищите его в себе самих!

Готтфрид!

Вот и пришла зима.

Еще нет. Ты так
думаешь из-за ветра.

Ветер уже давно. Порой, ночью
мне снится, что нас всех унесло.

Когда я вспоминаю, как мы
жили, я благодарю за тебя бога.

Как ты это сказал. Повтори.

Спасибо богу, что ты есть. Отныне,
я буду говорить это каждые 10 секунд.

Даже, когда я буду спать и сны уйдут?

- Гер Локамп, к телефону.
- Спасибо. Эрих.

- Как перенесла поездку? Какую поездку?
- В лечебницу.

Я сказал ей еще неделю назад.

Если вы хотите спасти ее,
отправьте ее сегодня. Сегодня же!

Она поедет. Спасибо, доктор.

- Почему ты мне не сказала?
- Не могла.

Мы были счастливы, неделя
пролетела так быстро. Целая неделя.

Будут другие недели. А теперь собирайся.

Что ж, хоть эту неделю у меня не отберут.
Она моя навсегда.

- Эрих, скажи два раза, прошло 20 секунд.
- Спасибо богу, что ты есть.

Спасибо богу, что ты есть.

- Пат, бонжур!
- Привет, Мариана. Привет, Борис.

- Фройляйн Хольман.
- Тони, привет! Где твоя сестра?

Еще приедет.

Откуда ты их знаешь?

Два года назад, мы были в той же лечебнице.
Все мы собираемся там в это время.

Значит, там не так плохо. Весной
ты вернешься вся загоревшая.

Да.

Ты взяла серебристое платье? Это волшебное
платье. Не надевай его для других.

- Мне больше некого обольщать.
- Веди себя хорошо. Ладно?

Эрих, к чему все это?

Не надо, Пат. Я гордился
тобой весь день.

Тяжело только в первый час,
а потом все будет хорошо.

Весь день был тяжелый.
Просто ты не заметил.

Запомни, пока ты не сдаешься,
ты сильнее обстоятельств.

Где Отто и Готтфрид?
Отто, наконец!

Это от Готтфрида,
с извинениями и любовью.

Какая прелесть! Надеюсь, у него все хорошо?
Он вечно дерется с этими толпами...

А теперь отвернитесь. Оба.

- Что с Готтфридом?
- Идем.

Он там, за воротами. Ему надо помочь.

Отто, смотри!

Готтфрид, я Отто, ты слышишь?

Я колебался, но наконец решился.

Он был вашим другом?

Моим тоже.

- Может вызвать полицию?
- Полиция нам не поможет.

Не они потеряли Готтфрида, а мы.

- Доктор Плаутон послал меня за тобой.
- О, спасибо.

- Что нового в деревне?
- Скоро рождество.

На рождество вспоминаешь о доме.

Да, верно.

Даже если дома нет, все равно думаешь
о нем. О доме, который мог быть.

Хочется сесть в самолет и
полететь хоть в соседнюю деревню.

У тебя муж. Он приедет.

- Мы бедны.
- Вы бедны?

Очень бедны.

Не важно, сколько стоит операция,
которая даст вам новую жизнь.

Я не уверена, что имею право требовать
новую жизнь. Что со мной сделают?

В вашем случае часто
помогает следующее:

мы берем кусочек одного
ребра и сжимаем легкое.

Это не опасно, но потом
2 недели полный покой. Полный.

- Когда приступим?
- Сразу после рождества.

- Значит, до тех пор я точно не умру?
- Не говорите так.

Простите, это все рождество.

- Костер не приходил?
- Нет.

С тех пор, как вы продали
мастерскую, я его не вижу.

Попробуй. Он опять
кого-то ищет, как безумец.

- Это работа для нас обоих.
- Нет, он прав. Тебе надо думать о Пат.

- Да, думать. Только мысль не обнимешь.
- Сыграй, Эрих.

Тебе подарок. Получил три дня назад.
Она написала, чтобы я его спрятал.

Эрих, ты же собирался сыграть?

Готтфрида нет, Пат за тысячу километров.
Хоть бы Костер пришел.

- И все равно, это было наше общее дело.
- Будь ты рядом со мной, он ранил бы тебя.

Прочти телеграмму.

- Тебя видели?
- Нет. Да и он стрелял первым, я оборонялся.

- Тогда беспокоиться не о чем.
- Да.

"Эрих, срочно приезжай. Пат."

- Ты давно с ней говорил?
- Неделю назад. А что?

Позвони ей прямо сейчас.

Как хорошо, что ты позвонил.
Я в номере.

Дорогой, не говори так.
У меня горят уши.

Что ты делаешь? Почему
не празднуешь рождество?

Мне надо отдохнуть. На той
неделе мне делают операцию.

Операцию? Зачем? Какую?

Похоже, у меня слишком много ребер.
Это не опасно.

- Но я хотела услышать твой голос.
- Пат, мы с Костером выезжаем сегодня же.

На машине. Будем завтра вечером.

Эрих, я же просто лежу. До
завтра никуда не денусь.

- До завтра, дорогая.
- До завтра.

- Эрих.
- Мы думали, что ты в постели.

- Нет, одолжила у доктора сани.
- Пат!

- Привет.
- Отто, спасибо твоей машине, я люблю ее.

Не думал, что брошу
вас, но я остаюсь здесь.

Хорошо.

И ты никогда меня не оставишь? Если
собираешься уехать - скажи сразу.

Я никогда не уеду.

Эй, у меня закончился бензин!

Вы долго. Я едва не замерз до смерти.

- Рад видеть, господин Локамп.
- Благодарю.

- Ваша жена предупредила.
- А это господин Костер.

- Добрый день, доктор.
- Как она себя ведет?

Неплохо, хотя коктейлей,
пожалуй, многовато.

- Коктейлей?
- На малиновом сиропе.

- Сигареты.
- Без никотина.

- Кофе.
- Без кофеина.

- Танцы.
- Без тебя.

- Это ужасно.
- Господин Локамп, на минуту.

- Конечно. Найди нам номер, Отто.
- Да.

Как Готтфрид?

Он не смог приехать. Занят.

- Опять дерется?
- Нет, больше не дерется.

- А Эрих, еще любит меня?
- Любит, Пат.

Да, ужасно любит.
Как ему будет одиноко...

После операции ей потребуется полный покой.
Резкое движение сможет ее убить.

- Дела не слишком хороши?
- В городе было бы намного хуже.

Не думал, что будет так дорого, но
деньги мы найдем. Спасибо, доктор.

- Это дорога домой?
- В мае по ней ты вернешься домой.

В мае. Я знаю, мы давно не были вместе
и мне не следовало это говорить,

но все эти месяцы я представляла
себе, что скажешь ты и что скажу я.

Хочешь послушать? Я представляла,
что мы лежим на кровати и я

спрашиваю: "Это дорога домой?",
а ты говоришь: "Да, 600 км".

А я: "Теперь это не важно. Мы любим
друг друга, вне времени и пространства".

А ты: "Да, верно". Целуешь меня.

И спрашиваешь: "Можно мне остаться?
Это не против правил?"

А я: "Забудь о правилах,
потому что я не отпущу тебя."

И это было как наяву. И мне было больно.

Он дал мне счет. Вот. 1000 марок.
Что делать? Где их взять?

Сегодня полнолуние.
Завтра я буду в городе.

Где же ты возьмешь деньги?

Возьму. Забудь об этом.
Забудь обо всем, кроме Пат.

- Не делай глупостей.
- Замолчи. Смотри.

- Серебристое платье. Снова волшебство.
- Вы сами волшебники.

Два великих князя
у меня на службе.

Князя? Скорее два официанта.

Моя жена учила меня танцам.
Позвольте показать вам, мадам.

Конечно. Я ведь обожаю вашу жену.
И как она решилась выйти за вас?!

- Дорогой, ты прекрасен!
- Да уж, не плох.

Благодарю.

- Можно к ней?
- Да.

К вам господин Костер. Не на долго.
И помните, не двигаться.

- Привет, Пат.
- Привет, Отто. Ты не уезжал?

- Уехал и вернулся.
- Чтобы увидеть меня?

Чтобы увидеть. У город
еду вечерним поездом.

Поездом? Почему не на машине?

Дороги занесло. Поездом быстрее.

- Ты продал малыша.
- Нет, Пат. С чего ты взяла?

- Не лги мне, Отто.
- Ну-и-ну. И что за мысли приходят тебе.

Ты продал малыша. И поставил все на меня.

- Главное, как ты себя чувствуешь.
- Это не главное.

У меня словно удалили позвоночник.

- Его хватило бы на двоих.
- Я представляла, что у меня ребенок.

Хотелось оставить частичку себя.
Малыш смотрел бы на Эриха

и он вспоминал бы обо мне,
и на минуту я бы возвращалась.

Я не понимаю, Отто, почему, двое любят
друг друга, но один должен умереть.

Тебе до этого далеко.

Не знаю. Я столько часов лежала здесь
одна и думала, какая безумная арифметика.

Если вы перестанете есть,
я проживу еще несколько месяцев,

- если продадите мастерскую.
- Еще пару недель.

Но и это не предел. Если вы
продадите пальцы по одному, кровь

из вен, потом кости, то может
я проживу даже год или два.

Я буду дышать, мое сердце будет биться.
Но зачем? Чтобы однажды

взглянуть вам в глаза и увидеть,
кем я была все эти годы?

Лишним, мертвым грузом.

Чтобы взглянуть на Эриха и
увидеть, какая я старая и страшная?

Мы все будем старыми и страшными.

Знаешь, что ты дала нам? Мне -
счастье, о котором я и не мечтал,

а Эриху жизнь.

- Что я дала Готтфриду?
- Готтфриду?

Он мертв?

- Как он погиб?
- Храбро. Гордо. За то, во что верил.

Готтфрид не мог по другому, он был одним
из тех, для кого честь синоним смерти.

Но есть и другие. Те, для
кого высшая честь - жить.

Правда. Он погиб за то, во что верил.
Это честь, погибнуть смело и гордо.

- Тебе лучше?
- Намного.

Я пойду собираться. Пока, Пат.
Скоро увидимся снова.

Спасибо, Отто.

Через месяц ты сможешь гулять. А через
три месяца уедешь отсюда в город, в весну.

Эрих, давай не вернемся в город?
Поедем в Южную.

Америку. Поедем в Рио,
к обезьянам и кофе.

- Я никогда там не был.
- Мы найдем.

- Возьмем Отто.
- И Готтфрида. И поедем. Прямо сейчас.

- Весной.
- Нет, сейчас.

Вот мы на палубе корабля утром. Нет,
вечером. Входим в тихую темную бухту.

Я заглядываюсь на местных
девушек, а ты злишься?

Я никогда больше не буду уставать.
И никогда не захочу спать.

Ибо жизнь слишком хороша, чтобы
проспать ее. Мы поднимемся по Амазонке,

а когда доплывем до
конца, там будет деревня и

соломенная хижина с нашими именами.
И мы войдем в нее.

- Просто войдем и сядем.
- И я взгляну на тебя, а ты на меня.

Поправляйся, Пат. Скорее.

Я провожу Отто и вернусь.

- Эрих!
- Да.

- Прошло много раз по 10 секунд.
- Спасибо богу, что ты есть.

- Как они громко!
- Что, дорогая?

Твои часы, они пугают меня.

- Все, они замолчали.
- Время остановилось.

Пат!

Пусть я умру, дорогой. Мне
легко, ведь во мне только любви.

Южная Америка так далеко.
Жаль, что они не едут с нами.

В городе бои.